Акули БОЗИЕВОЙ-КУЧМЕЗОВОЙ из села Хасанья исполнилось восемьдесят два года. Она – мать шестерых детей, бабушка четырнадцати внуков и двенадцати правнуков. Несмотря на испытания, смогла сохранить жизнелюбие. «Самое главное – честь. Увы, не бывает черновиков, исправить ничего нельзя, но это не трагедия, просто надо ответственно делать каждый шаг. Надо думать о чести: не только своей, но и семьи, рода, народа. Честь никогда не будет пустым звуком. Наверное, кому-то наши обычаи покажутся старомодными, но в них — вся наша душа. Балкарцы всегда уважали старших. В семье не было анархии и вседозволенности, жили по слову старшего», — говорит Акули.
Я напоминаю ей, что теперь все иначе. «Многие мечтают выйти замуж за тех, чьи родители обрели покой. Легкие пути – в приоритете. Заботиться о старших для некоторых – не почетная обязанность, а тяжкое бремя». Акули долго молчит. «Я видела совсем другое время, когда стариков считали оберегом домов, талисманом счастья семьи. Дом, где умирают старшие, выхолащивается, становится пустым».
Заметив мой взгляд, скользнувший по одеялу на диване, улыбается: «Это мое одеяло, не магазинное. Доделывала сегодня. Принимаю заказы». Прошу доработать оделяло прямо сейчас: интересно наблюдать, как проворно двигаются ее руки, пальцы такие гибкие. «Каждый выбирает свое одеяло: ткань, рисунок, цвет, размер. Я изготавливаю одеяла из овечьей шерсти, они легкие и теплые», — говорит Акули. Она дарит свои одеяла интернатам. Когда слышит, что семья с малолетними детьми осталась без кормильца, не остается безучастной: шьет им одеяло и несет в дар. Она знает, что такое сиротство не понаслышке: отец погиб на фронте. Отец спас нас письмом «Мой отец Далхат БОЗИЕВ был директором школы в селе Холам. Женился на моей маме Лейле КАЛАБЕКОВОЙ, дочери знаменитого революционера Солтан-Хамида КАЛАБЕКОВА, родились дети – Акули и Нямики. Счастье всегда уязвимо, хрупко. Началась война, и наша жизнь разрушилась. От отца было одно-единственное письмо. Мы как зеницу ока хранили его».
Как странно: любящие люди могут заслонить нас от бед не только тогда, когда рядом, но и когда далеко. Когда 8 марта 1944 года солдаты врывались в дома балкарцев, чтобы их выселить, беда открыла двери и дома Бозиевых. Но солдат увидел на столе письмо Далхата. «Он взял письмо, прочитал и заплакал. Мама всегда вспоминала, что он произнес: «Кого мы выселяем?!», а потом, завернув в одеяло швейную машинку, крепко ее завязал и сказал маме: «Бери с собой, выручит». Швейная машинка нас спасла. Мы попали в Ошскую область Киргизии. Мама днем работала в поле (колхоз выращивал сахарную свеклу, капусту, виноград), а ночью шила. Она была настоящей мастерицей, за ее работу киргизы платили едой. И мы не погибли. Рядом с нами были семьи, где умерли по шесть-восемь человек. От голода люди ели траву, распухали и погибали. Первые годы на чужбине были тяжелыми, потом жизнь стала налаживаться. Мы переехали в райцентр: там удалось купить комнату. Обе устроились на хлопкозавод, но не в один, а в разные. Я была грузчиком. В школе мы пели песни, прославляли Сталина…» Жизнь вне схем Акули подчеркивает, что после первых лет с тяжелыми потерями балкарцы адаптировались и их фотографии начали появляться на досках почета. «С работы люди возвращались с песнями и танцами. Это было яркое, счастливое время надежд». А еще в те годы Акули вышла замуж. Невесту повезли в дом жениха не на арбе, как все, а на грузовике: машин в селе не имелось, и это было в диковинку. Позже грузовик полностью вытеснит арбу.
«В райцентре, кроме переселенцев-балкарцев, было много русских. Я удивилась, как их обычаи близки к нашим», — говорит Акули. Действительно, домострой и тау адет перекликаются. Из шестерых детей Келлета и Акули Кучмезовых старший родился в Азии, остальные уже на родине. «Мы так радовались возвращению, тринадцать лет жили надеждой, что когда-нибудь обретем свою землю». Знаменитые дедушки Дед по материнской линии Чепелеу БОЗИЕВ был эфенди… и революционером. Дважды совершал хадж с основоположником балкарской поэзии Кязимом МЕЧИЕВЫМ. Кязим отмечал в стихах образованность Чепелеу: тот знал несколько языков. Из разных стран, где бывал, Чепелеу привозил одно и то же – книги. В январе 1919 года участник борьбы за Советскую власть Чепелеу Бозиев был расстрелян белогвардейцами в селе Холам.
Дед Акули по материнской линии Солтан-Хамид КАЛАБЕКОВ тоже строил новый мир. «Во всех учебниках по истории пишется, что Солтан-Хамид погиб, заслоняя собой Кирова от вражеских пуль. Но есть и другая версия событий, не вошедшая в учебники: когда группу революционеров стали обстреливать из засады, все спрятались и спасли свою жизнь, и только Солтан-Хамид остался на коне и был убит. Еще до того как привезли труп, село знало, что случилось непоправимое: окровавленный конь прискакал к дому без хозяина. По распоряжению КИРОВА труп привезли в село Булунгу в позолоченном гробу. Когда сельчане были на кладбище и по мусульманским канонам хоронили Солтан-Хамида, белогвардейцы пришли в его опустевший дом, облили гроб бензином и подожгли. А потом по селу разнеслась весть, что белогвардейцы ищут дочь Солтан-Хамида, семимесячную Лейлю, чтобы уничтожить. Тогда ее вывезли в селение Жабоевых к родственникам. Три года ребенок жил в подвале, и только тогда, когда белогвардейцы потерпели окончательное поражение, девочка увидела свет».
Архивная справка гласит: «Калабеков Солтан-Хамид Заурбекович (1883-1918) — большевик, активный участник борьбы за Советскую власть на Тереке, делегат первого и второго съездов народов Терской области. 10 марта 1918 года Калабеков был убит, когда в составе делегации второго съезда народов Терека выезжал устанавливать мир между враждовавшими селениями Базаркино и Ольгинское». Сухие слова справки, а за ними — трагедия молодого человека, безвременно ушедшего из жизни: ему было всего 35 лет. Его дочь Лейля была спасена и дожила до преклонного возраста. «Моя мама Лейля была необычайной красоты. У нее были идеальные зубы даже в глубокой старости, кариес ей был неведом. Аккуратная, женственная, она любила чистоту и порядок и около себя всегда строила свой мир. Ушла из жизни в возрасте 79 лет, казалось бы, немало, но для меня эта потеря была тяжелейшей». Все меняется Акули близко общается с внуками и правнуками. Как никто другой чувствует, что мир быстро меняется, но хочет, чтобы доминанты прошлого сохранялись. «Честь девушки, женщины, каждого человека, уважение к старшим должны сохраняться», — повторяет она. В семье и селе все помнят улыбчивого, открытого, жизнерадостного Келлета КУЧМЕЗОВА, ее супруга. Источником его неиссякаемой радости была, безусловно, Акули. Когда мужчина чувствует надежный тыл, это читается в его облике. Акули и Келлет прожили хорошую жизнь, ее продолжают дети, внуки и правнуки.
Я напоминаю ей, что теперь все иначе. «Многие мечтают выйти замуж за тех, чьи родители обрели покой. Легкие пути – в приоритете. Заботиться о старших для некоторых – не почетная обязанность, а тяжкое бремя». Акули долго молчит. «Я видела совсем другое время, когда стариков считали оберегом домов, талисманом счастья семьи. Дом, где умирают старшие, выхолащивается, становится пустым».
Заметив мой взгляд, скользнувший по одеялу на диване, улыбается: «Это мое одеяло, не магазинное. Доделывала сегодня. Принимаю заказы». Прошу доработать оделяло прямо сейчас: интересно наблюдать, как проворно двигаются ее руки, пальцы такие гибкие. «Каждый выбирает свое одеяло: ткань, рисунок, цвет, размер. Я изготавливаю одеяла из овечьей шерсти, они легкие и теплые», — говорит Акули. Она дарит свои одеяла интернатам. Когда слышит, что семья с малолетними детьми осталась без кормильца, не остается безучастной: шьет им одеяло и несет в дар. Она знает, что такое сиротство не понаслышке: отец погиб на фронте. Отец спас нас письмом «Мой отец Далхат БОЗИЕВ был директором школы в селе Холам. Женился на моей маме Лейле КАЛАБЕКОВОЙ, дочери знаменитого революционера Солтан-Хамида КАЛАБЕКОВА, родились дети – Акули и Нямики. Счастье всегда уязвимо, хрупко. Началась война, и наша жизнь разрушилась. От отца было одно-единственное письмо. Мы как зеницу ока хранили его».
Как странно: любящие люди могут заслонить нас от бед не только тогда, когда рядом, но и когда далеко. Когда 8 марта 1944 года солдаты врывались в дома балкарцев, чтобы их выселить, беда открыла двери и дома Бозиевых. Но солдат увидел на столе письмо Далхата. «Он взял письмо, прочитал и заплакал. Мама всегда вспоминала, что он произнес: «Кого мы выселяем?!», а потом, завернув в одеяло швейную машинку, крепко ее завязал и сказал маме: «Бери с собой, выручит». Швейная машинка нас спасла. Мы попали в Ошскую область Киргизии. Мама днем работала в поле (колхоз выращивал сахарную свеклу, капусту, виноград), а ночью шила. Она была настоящей мастерицей, за ее работу киргизы платили едой. И мы не погибли. Рядом с нами были семьи, где умерли по шесть-восемь человек. От голода люди ели траву, распухали и погибали. Первые годы на чужбине были тяжелыми, потом жизнь стала налаживаться. Мы переехали в райцентр: там удалось купить комнату. Обе устроились на хлопкозавод, но не в один, а в разные. Я была грузчиком. В школе мы пели песни, прославляли Сталина…» Жизнь вне схем Акули подчеркивает, что после первых лет с тяжелыми потерями балкарцы адаптировались и их фотографии начали появляться на досках почета. «С работы люди возвращались с песнями и танцами. Это было яркое, счастливое время надежд». А еще в те годы Акули вышла замуж. Невесту повезли в дом жениха не на арбе, как все, а на грузовике: машин в селе не имелось, и это было в диковинку. Позже грузовик полностью вытеснит арбу.
«В райцентре, кроме переселенцев-балкарцев, было много русских. Я удивилась, как их обычаи близки к нашим», — говорит Акули. Действительно, домострой и тау адет перекликаются. Из шестерых детей Келлета и Акули Кучмезовых старший родился в Азии, остальные уже на родине. «Мы так радовались возвращению, тринадцать лет жили надеждой, что когда-нибудь обретем свою землю». Знаменитые дедушки Дед по материнской линии Чепелеу БОЗИЕВ был эфенди… и революционером. Дважды совершал хадж с основоположником балкарской поэзии Кязимом МЕЧИЕВЫМ. Кязим отмечал в стихах образованность Чепелеу: тот знал несколько языков. Из разных стран, где бывал, Чепелеу привозил одно и то же – книги. В январе 1919 года участник борьбы за Советскую власть Чепелеу Бозиев был расстрелян белогвардейцами в селе Холам.
Дед Акули по материнской линии Солтан-Хамид КАЛАБЕКОВ тоже строил новый мир. «Во всех учебниках по истории пишется, что Солтан-Хамид погиб, заслоняя собой Кирова от вражеских пуль. Но есть и другая версия событий, не вошедшая в учебники: когда группу революционеров стали обстреливать из засады, все спрятались и спасли свою жизнь, и только Солтан-Хамид остался на коне и был убит. Еще до того как привезли труп, село знало, что случилось непоправимое: окровавленный конь прискакал к дому без хозяина. По распоряжению КИРОВА труп привезли в село Булунгу в позолоченном гробу. Когда сельчане были на кладбище и по мусульманским канонам хоронили Солтан-Хамида, белогвардейцы пришли в его опустевший дом, облили гроб бензином и подожгли. А потом по селу разнеслась весть, что белогвардейцы ищут дочь Солтан-Хамида, семимесячную Лейлю, чтобы уничтожить. Тогда ее вывезли в селение Жабоевых к родственникам. Три года ребенок жил в подвале, и только тогда, когда белогвардейцы потерпели окончательное поражение, девочка увидела свет».
Архивная справка гласит: «Калабеков Солтан-Хамид Заурбекович (1883-1918) — большевик, активный участник борьбы за Советскую власть на Тереке, делегат первого и второго съездов народов Терской области. 10 марта 1918 года Калабеков был убит, когда в составе делегации второго съезда народов Терека выезжал устанавливать мир между враждовавшими селениями Базаркино и Ольгинское». Сухие слова справки, а за ними — трагедия молодого человека, безвременно ушедшего из жизни: ему было всего 35 лет. Его дочь Лейля была спасена и дожила до преклонного возраста. «Моя мама Лейля была необычайной красоты. У нее были идеальные зубы даже в глубокой старости, кариес ей был неведом. Аккуратная, женственная, она любила чистоту и порядок и около себя всегда строила свой мир. Ушла из жизни в возрасте 79 лет, казалось бы, немало, но для меня эта потеря была тяжелейшей». Все меняется Акули близко общается с внуками и правнуками. Как никто другой чувствует, что мир быстро меняется, но хочет, чтобы доминанты прошлого сохранялись. «Честь девушки, женщины, каждого человека, уважение к старшим должны сохраняться», — повторяет она. В семье и селе все помнят улыбчивого, открытого, жизнерадостного Келлета КУЧМЕЗОВА, ее супруга. Источником его неиссякаемой радости была, безусловно, Акули. Когда мужчина чувствует надежный тыл, это читается в его облике. Акули и Келлет прожили хорошую жизнь, ее продолжают дети, внуки и правнуки.
Марзият БАЙСИЕВА
